Домой Вниз Поиск по сайту

Александр Блок, цикл «Итальянские стихи»

Александр Блок. 1907 г. Фото Д. Здобнова. Alexander Blok

Биография и стихотворения А. Блока

Поэмы:

«Возмездие»

«Двенадцать»

«Соловьиный сад»

Другие циклы:

«Страшный мир»

«Родина»

«Ямбы»

«Кармен»

«Возмездие»

«Вольные мысли»

«Город»

«Снежная маска»

«Стихи о Прекрасной Даме»

«Ante Lucem»

«Итальянские стихи» (1909)

Вверх Вниз

Итальянские стихи

Sic finit occulte sic multos decipit aetas *
Sic venit ad finem quidquid in orbe manet
Heu heu praeteritum non est revocabile tempus
Heu propius tacito mors venit ipsa pede.
Надпись под часами в церкви
Santa Maria Novella (Флоренция)

Равенна

Всё, что минутно, всё, что бренно,
Похоронила ты в веках.
Ты, как младенец, спишь, Равенна,
У сонной вечности в руках.

Рабы сквозь римские ворота
Уже не ввозят мозаИк.
И догорает позолота
В стенах прохладных базилик.

От медленных лобзаний влаги
Нежнее грубый свод гробниц,
Где зеленеют саркофаги
Святых монахов и цариц.

Безмолвны гробовые залы,
Тенист и хладен их порог,
Чтоб чёрный взор блаженной Галлы,
Проснувшись, камня не прожёг.

Военной брани и обиды
Забыт и стёрт кровавый след,
Чтобы воскресший глас Плакиды
Не пел страстей протекших лет.

Далёко отступило море,
И розы оцепили вал,
Чтоб спящий в гробе Теодорих
О буре жизни не мечтал.

А виноградные пустыни,
Дома и люди - всё гроба.
Лишь медь торжественной латыни
Поёт на плитах, как труба.

Лишь в пристальном и тихом взоре
Равеннских девушек, порой,
Печаль о невозвратном море
Проходит робкой чередой.

Лишь по ночам, склонясь к долинам,
Ведя векам грядущим счёт,
Тень Данта с профилем орлиным
О Новой Жизни мне поёт.

Май - июнь 1909


***

Почиет в мире Теодорих,
И Дант не встанет с ложа сна.
Где прежде бушевало море,
Там - виноград и тишина.
В ласкающем и тихом взоре
Равеннских девушек - весна.

Здесь голос страсти невозможен,
Ответа нет моей мольбе!
О, как я пред тобой ничтожен!
Завидую твоей судьбе,
О, Галла! - страстию к тебе
Всегда взволнован и встревожен!

Июнь 1909


Девушка из Spoleto

Строен твой стан, как церковные свечи.
Взор твой - мечами пронзающий взор.
Дева, не жду ослепительной встречи -
Дай, как монаху, взойти на костёр!

Счастья не требую. Ласки не надо.
Лаской ли грубой тебя оскорблю?
Лишь, как художник, смотрю за ограду,
Где ты срываешь цветы, - и люблю!

Мимо, всё мимо - ты ветром гонима -
Солнцем палима - Мария! Позволь
Взору - прозреть над тобой херувима,
Сердцу - изведать сладчайшую боль!

Тихо я в тёмные кудри вплетаю
Тайных стихов драгоценный алмаз.
Жадно влюблённое сердце бросаю
В тёмный источник сияющих глаз.

3 июня 1909


Венеция

1

С ней уходил я в море,
С ней покидал я берег,
С нею я был далёко,
С нею забыл я близких…

О, красный парус
В зелёной дАли!
Чёрный стеклярус
На тёмной шали!

Идёт от сумрачной обедни,
Нет в сердце крови…
Христос, уставший крест нести…

Адриатической любови -
Моей последней -
Прости, прости!

9 мая 1909


2
Евг. Иванову
Холодный ветер от лагуны.
Гондол безмолвные гроба.
Я в эту ночь - больной и юный -
Простёрт у львиного столба.
На башне, с песнию чугунной,
Гиганты бьют полночный час.
Марк утопил в лагуне лунной
Узорный свой иконостас.

В тени дворцовой галлереи,
Чуть озарённая луной,
Таясь, проходит Саломея
С моей кровавой головой.

Всё спит - дворцы, каналы, люди,
Лишь призрака скользящий шаг,
Лишь голова на чёрном блюде
Глядит с тоской в окрестный мрак.

Август 1909


3

Слабеет жизни гул упорный.
Уходит вспять прилив забот.
И некий ветр сквозь бархат чёрный
О жизни будущей поёт.

Очнусь ли я в другой отчизне,
Не в этой сумрачной стране?
И памятью об этой жизни
Вздохну ль когда-нибудь во сне?

Кто даст мне жизнь? Потомок дожа,
Купец, рыбак, иль иерей
В грядущем мраке делит ложе
С грядущей матерью моей?

Быть может, венецейской девы
Канцоной нежной слух пленя,
Отец грядущий сквозь напевы
Уже предчувствует меня?

И неужель в грядущем веке
Младенцу мне - велит судьба
Впервые дрогнувшие веки
Открыть у львиного столба?

Мать, что поют глухие струны?
Уж ты мечтаешь, может быть,
Меня от ветра, от лагуны
Священной шалью оградить?

Нет! Всё, что есть, что было, - живо!
Мечты, виденья, думы - прочь!
Волна возвратного прилива
Бросает в бархатную ночь!

26 августа 1909


Перуджия

День полувесёлый, полустрадный,
Голубая даль от Умбрских гор.
Вдруг - минутный ливень, ветр прохладный,
За окном открытым - громкий хор.

Там - в окне, под фреской Перуджино,
Чёрный глаз смеётся, дышит грудь:
Кто-то смуглою рукой корзину
Хочет и не смеет дотянуть…

На корзине - белая записка:
«Questa sera… монастырь Франциска…»

Июнь 1909


Questa sera - Сегодня вечером (итал.).

Флоренция

1

Умри, Флоренция, Иуда,
Исчезни в сумрак вековой!
Я в час любви тебя забуду,
В час смерти буду не с тобой!

О, Bella, смейся над собою,
Уж не прекрасна больше ты!
Гнилой морщиной гробовою
Искажены твои черты!

Хрипят твои автомобили,
Твои уродливы дома,
Всеевропейской жёлтой пыли
Ты предала себя сама!

Звенят в пыли велосипеды
Там, где святой монах сожжён,
Где Леонардо сумрак ведал,
Беато снился синий сон!

Ты пышных МЕдичей тревожишь,
Ты топчешь лилии свои,
Но воскресить себя не можешь
В пыли торговой толчеи!
Гнусавой мессы стон протяжный
И трупный запах роз в церквах -
Весь груз тоски многоэтажный -
Сгинь в очистительных веках!

Май - июнь 1909

Bella - Прекрасная (итал.) - распространённое в Италии название Флоренции.


2

Флоренция, ты ирис нежный;
По ком томился я один
Любовью длинной, безнадежной,
Весь день в пыли твоих Кашин?

О, сладко вспомнить безнадежность:
Мечтать и жить в твоей глуши;
Уйти в твой древний зной и в нежность
Своей стареющей души…

Но суждено нам разлучиться,
И через дальние края
Твой дымный ирис будет сниться,
Как юность ранняя моя.

Июнь 1909


3

Страстью длинной, безмятежной
Занялась душа моя,
Ирис дымный, ирис нежный,
Благовония струя,
Переплыть велит все реки
На воздушных парусах,
Утонуть велит навеки
В тех вечерних небесах,
И когда предамся зною,
Голубой вечерний зной
В голубое голубою
Унесёт меня волной…

Июнь 1909


4

Жгут раскалённые камни
Мой лихорадочный взгляд.
Дымные ирисы в пламени,
Словно сейчас улетят.
О, безысходность печали,
Знаю тебя наизусть!
В чёрное небо Италии
Чёрной душою гляжусь.

Июнь 1909


5

Окна ложные нА небе чёрном,
И прожектор на древнем дворце.
Вот проходит она - вся в узорном
И с улыбкой на смуглом лице.

А вино уж мутит мои взоры
И по жилам огнём разлилось…
Что мне спеть в этот вечер, синьора?
Что мне спеть, чтоб вам сладко спалось?

Июнь 1909


6

Под зноем флорентийской лени
Ещё беднее чувством ты:
Молчат церковные ступени,
Цветут нерадостно цветы.

Так береги остаток чувства,
Храни хоть творческую ложь:
Лишь в лёгком челноке искусства
От скуки мира уплывёшь.

17 мая 1909


7

Голубоватым дымом
Вечерний зной возносится,
Долин тосканских царь…

Он мимо, мимо, мимо
Летучей мышью бросится
Под уличный фонарь…

И вот уже в долинах
Несметный сонм огней,
И вот уже в витринах
Ответный блеск камней,
И город скрыли горы
В свой сумрак голубой,
И тешатся синьоры
Канцоной площадной.

Дымится пыльный ирис,
И лёгкой пеной пенится
Бокал Христовых Слёз…

Пляши и пой на пире,
Флоренция, изменница,
В венке спалённых роз!..

Сведи с ума канцоной
О преданной любви,
И сделай ночь бессонной,
И струны оборви,
И бей в свой бубен гулкий,
Рыдания тая!
В пустынном переулке
Скорбит душа твоя…

Август 1909


***

Вот девушка, едва развившись,
Ещё не потупляясь, не краснея,
Непостижимо чёрным взглядом
Смотрит мне навстречу.
Была бы на то моя воля,
Просидел бы я всю жизнь в Сеттиньяно,
У выветрившегося камня Септимия СевЕра.
Смотрел бы я на камни, залитые солнцем,
На красивую загорелую шею и спину
Некрасивой женщины
                   под дрожащими тополями.

15 мая 1909, Settignano


Madonna da Settignano

Встретив на горном тебя перевале,
Мой прояснившийся взор
Понял тосканские пыльные дали
И очертания гор.

Жёлтый платок твой разубран цветами -
Сонный то маковый цвет.
Смотришь большими, как небо, глазами
Бедному страннику вслед.

Дашь ли запреты забыть вековые
Вечному путнику - мне?
Страстно твердить твоё имя, Мария,
Здесь, на чужой стороне?

3 июня 1909


Фьезоле

Стучит топор, и с кампанил
К нам флорентийский звон долинный
Плывёт, доплыл и разбудил
Сон золотистый и старинный…

Не так же ли стучал топор
В нагорном ФьЕзоле когда-то,
Когда впервые взор Беато
Флоренцию приметил с гор?

Июнь 1909


Сиена

В лоне площади пологой
Пробивается трава.
Месяц острый, круторогий,
Башни - свечи божества.

О, лукавая Сиена,
Вся - колчан упругих стрел!
Вероломство и измена -
Твой таинственный удел!

От соседних лоз и пашен
Оградясь со всех сторон,
Острия церквей и башен
Ты вонзила в небосклон!

И томленьем дух влюблённый
Исполняют образа,
Где коварные мадонны
Щурят длинные глаза:

Пусть грозит младенцу буря,
Пусть грозит младенцу враг,
Мать глядится в мутный мрак,
Очи влажные сощуря!..

7 июня 1909


Сиенский собор

Когда страшишься смерти скорой,
Когда твои неярки дни, -
К плитам Сиенского собора
Свой натруженный взор склони.

Скажи, где место вечной ночи?
Вот здесь - Сивиллины уста
В безумном трепете пророчат
О воскресении Христа.

Свершай своё земное дело,
Довольный возрастом своим.
Здесь под резцом оцепенело
Всё то, над чем мы ворожим.

Вот - мальчик над цветком и с птицей,
Вот - муж с пергаментом в руках,
Вот - дряхлый старец над гробницей
Склоняется на двух клюках.

Молчи, душа. Не мучь, не трогай,
Не понуждай и не зови:
Когда-нибудь придёт он, строгий,
Кристально-ясный час любви.

Июнь 1909


***

Искусство - ноша на плечах,
Зато как мы, поэты, ценим
Жизнь в мимолётных мелочах!
Как сладостно предаться лени,
Почувствовать, как в жилах кровь
Переливается певуче,
Бросающую в жар любовь
Поймать за тучкою летучей,
И грезить, будто жизнь сама
Встаёт во всём шампанском блеске
В мурлыкающем нежно треске
Мигающего cinEma!
А через год - в чужой стране:
Усталость, город неизвестный,
Толпа, - и вновь на полотне
Черты француженки прелестной!..

Июнь 1909, Foligno


***

Глаза, опущенные скромно,
Плечо, закрытое фатой…
Ты многим кажешься святой,
Но ты, Мария, вероломна…

Быть с девой - быть во власти ночи,
Качаться на морских волнах…
И не напрасно эти очи
К мирянам ревновал монах:

Он в нише сумрачной церковной
Поставил с братией её -
Подальше от мечты греховной,
В молитвенное забытьё…

Однако, братьям надоело
. . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . .

Конец преданьям и туманам!
Теперь - во всех церквах она
Равно - монахам и мирянам
На поруганье предана…

Но есть один вздыхатель тайный
Красы божественной - поэт…
Он видит твой необычайный,
Немеркнущий, Мария, свет!

Он на коленях в нише тёмной
Замолит страстныё грехи,
Замолит свой восторг нескромный,
Свои греховные стихи!

И ты, чьё сердце благосклонно,
Не гневайся и не дивись,
Что взглянет он порой влюблённо
В твою ласкающую высь!

12 июня 1909


Благовещение

С детских лет - видения и грёзы,
Умбрии ласкающая мгла.
На оградах вспыхивают розы,
Тонкие поют колокола.

Слишком резвы милые подруги,
Слишком дерзок их открытый взор.
Лишь она одна в предвечном круге
Ткёт и ткёт свой шёлковый узор.

Робкие томят её надежды,
Грезятся несбыточные сны.
И внезапно - красные одежды
Дрогнули на золоте стены.

Всем лицом склонилась над шелками,
Но везде - сквозь золото ресниц -
Вихрь ли с многоцветными крылами,
Или ангел, распростёртый ниц…

Темноликий ангел с дерзкой ветвью
Молвит: «Здравствуй! Ты полна красы!»
И она дрожит пред страстной вестью,
С плеч упали тяжких две косы…

Он поёт и шепчет - ближе, ближе,
Уж над ней - шумящих крыл шатёр…
И она без сил склоняет ниже
Потемневший, помутневший взор…

Трепеща, не верит: «Я ли, я ли?»
И рукою закрывает грудь…
Но чернеют пламенные дали -
Не уйти, не встать и не вздохнуть…

И тогда - незнаемою болью
Озарился светлый круг лица…
А над ними - символ своеволья -
Перуджийский гриф когтит тельца.

Лишь художник, занавесью скрытый, -
Он провидит страстной муки крест
И твердит: «Profani, procul ite,
Hic amoris locus sacer est».

Май - июнь 1909, Perudgia - Spoleto


Profani… - Идите прочь, непосвящённыё: здесь свято место любви (лат.).

Успение

Её спелёнутое тело
Сложили в молодом лесу.
Оно от мук помолодело,
Вернув бывалую красу.

Уже не шумный и не ярый,
С волненьем, в сжатые персты
В последний раз архангел старый
Влагает белые цветы.

Златит далёкие вершины
Прощальным отблеском заря,
И над туманами долины
Встают усопших три царя.

Их привела, как в дни былые,
Другая, поздняя звезда.
И пастухи, уже седые,
Как встарь, сгоняют с гор стада.

И стражей вечному покою
Долины заступила мгла.
Лишь меж звездою и зарёю
Златятся нимбы без числа.

А выше, по крутым оврагам
Поёт ручей, цветёт миндаль,
И над открытым саркофагом
Могильный ангел смотрит в даль.

4 июня 1909, Spoleto


Эпитафия Фра Филиппо Липпи

Эпитафия сочинена Полицианом
и вырезана на могильной плите
художника в Сполетском соборе
по повелению
Лаврентия Великолепного.
Здесь я покоюсь, Филипп,
                        живописец навеки бессмертный,
Дивная прелесть моей кисти -
                             у всех на устах.
Душу умел я вдохнуть
                     искусными пальцами в краски,
Набожных души умел -
                     голосом бога смутить.
Даже природа сама,
                   на мои заглядевшись созданья,
Принуждена меня звать
                      мастером равным себе.

В мраморном этом гробу
                       меня упокоил Лаврентий
МЕдичи, прежде чем я
                     в низменный прах обращусь.

17 марта 1914



*
Так незаметно многих уничтожают годы,
Так приходит к концу всё сущее в мире;
Увы, увы, невозвратимо минувшее время,
Увы, торопится смерть неслышным шагом.
(лат.)
Админ Вверх
МЕНЮ САЙТА